Ночью в Торнхолле было до странности тихо: каменные львы над одним из каминов держали длинный мраморный свиток с выбитой на нём главой истории рода и зевали, недовольно взмахивая хвостами из-за потревожившего их света свечи в руках Рудольфуса. Уже прошло детство, когда прогулка по дому в темноте была ещё одним приключением, чтобы затем похвастаться перед Рабастаном и взять его с собой на следующий раз, однако сейчас всё равно не удавалось заснуть. «И созвал после долгой разлуки сэр, прозванный Лестранджем, своих сыновей, сказав, что многие подвиги предстоит им свершить, но спросив, достаточно ли у них для этого сил». Один поведал, как заклятием передвинул русло реки, второй, как одолел лучшего рыцаря королевства в битве на мечах. А третий сказал, что готов отказаться о души, если это потребуется. Потом, правда, действуя сообща, прославились все, жили ещё сто зим и воспитали множество достойных магов. Как же иначе в семейных преданиях? Тысячи лет перед людьми ставятся одинаковые вопросы, но ответить на них можно только самостоятельно, даже если знать, как отвечали другие… Рудольфус вернулся в холл, легко проведя пальцами по уху дремавшего там пса: тот тяжело дышал во сне, с каждым днём теряя силы. Становилось ясно, что осталось ему совсем недолго, хотя признавать это было очень тяжело. Зато появился Белтар, и на него возлагались большие надежды. Пока он был ещё полудиким щенком, но быстро учился, обещая вырасти в достойного спутника.
Решив не пугать домовиков, встающих ещё до рассвета, Лестрейндж поднялся наверх, открыв окно и прикурив от палочки. Иначе из-за воспоминаний, каким человек стал в конце их операции, начинало мутить. Если кто и спрашивал его о причинах бессонницы, он отмахивался, говоря, что волнуется перед очередным тестом в разведотделе, хотя слишком многим было видно, насколько его утверждение «всё в порядке, разберусь» является откровенной ложью. Через неделю после убийства Рудольфус даже вновь запросил в картотечной дело на Медоуза, внимательно перечитав. Однако вместо признания, что этого человека нужно было убрать с дороги, сначала появлялись рассуждения о том, чего на деле достаточно для вынесения смертного приговора. Всего-то оказывать влияние.
Обучение в мини-Хогвартсе вышло гораздо более безжалостным, чем можно было представить, хотя сейчас занятия резко перешли к варке настоев, снимающих стресс, и дыхательным техникам. Механически помешивая содержимое котла, Лестрейндж опять вспоминал: когда Авада, на которую всё было рассчитано, не сработала, он словно забыл вообще всё, что знал о способах убийства. Видеть, как это делают – одно, тем более это были магглы, воевавшие не первый год. Совершать убийство самостоятельно – совсем другое. Впрочем, потом, когда осталось продолжить начатое, усилив Incendio, сознание стало просыпаться, наведя на мысль, что нужно убрать дым. А после этого так и не давало никакого отдыха, постоянно подкидывая детали. Уже получен разнос от разведотдела, когда там узнали о планировании операции только с вариантом, что смерть наступит быстро, чисто и с помощью одного заклинания. Уже не раз он поморщился, вспомнив главную ошибку: забытый контур сигнализации и заглушку. Уже была раскрыта отцом вся подноготная прошедшего… Пора сделать выводы и более не возвращаться к бесполезному пересматриванию воспоминаний в поисках непонятно какой истины. Это настоящая война, а на ней не обходится без убийств. Совсем скоро можно будет наблюдать за отдачей от операции: когда Медоуз перестал рассказывать важным людям о своём мнении, в Министерстве начались перемены. В конце концов, магглы умели убивать и жить после этого, а уж никто из учеников мини-Хогвартса не признал бы, что хуже маггла... Но для того, чтобы убить и при этом не разрушить себя, оказалось, нужно нечто большее, чем осознание своего права действовать. И это «что-то» ещё не удалось найти, а без него всё сыпалось, как арка, не имеющая смысла без замкового камня.
Зелье, очевидно, у них тоже выходили не лучшим образом, так что Мальсибер, вздохнув, предложил пока перейти на площадку и заняться отработкой боевых заклинаний, начав с разминки. Наверняка, расчёт был на то, что невозможно отвлекаться, когда в половине дюйма от тебя огненная плеть со свистом рассекает воздух. И действительно, необходимость постоянно уворачиваться или, поменявшись, постоянно атаковать, хорошо выбивала все посторонние мысли из головы. Существовала только цель и её достижение. Рудольфуса пару раз зацепило по касательной, и однажды полоса огня едва не затянулась на руке, но это был прекрасный результат, если учесть, что он встал в пару с Эйвери, безупречная реакция которого позволяла ему пока не получить ни единой подпалины. Это было вызовом, побуждая пытаться вновь и вновь. Выдох, удар, чуть сместиться и, вывернув кисть от плеча, как учили, вновь удар под неудобным углом. Вдох. Казалось, если бы сейчас перед ним оказался кто-то другой и существовал приказ убить, всё бы вышло не хуже, чем в плане. А сейчас плеть слегка задела противника и, пока тот залечивал рану, Лестрейндж вернулся на исходную позицию, отменив заклинание и настраиваясь на движение чужой руки, чтобы предсказать траекторию удара. Великолепный, проверенный способ занять аналитику голову: поставить в ситуацию, когда её можно лишиться. Стоит запомнить.
Отредактировано Rodolphus Lestrange (2018-09-19 18:58:45)
