Рита всегда ассоциировалось с жизненностью, энергией, непрерывным течением ускользающего как солнечный луч времени, тем чётче был контраст с моментами её внешнего «затишья» и спокойствием излюбленного места. Достаточно оказывалось чуть спуститься по холму – и вот уже ни один посторонний взгляд не потревожит, даже от башен Хогвартса людей могли укрыть несколько старых деревьев, то ли вцепившихся в крутой отвес своими корнями, то ли наоборот держащие землю уже целое столетие. Сейчас, лёжа на траве, запрокинув голову к чистому, что было отдельным чудом, небу, Рудольфус мог поверить, что ему действительно его настоящие шестнадцать лет, а не намного больше, как он ощущал почти всегда. Казалось, что всё происходящее в его голове – туман едва закончившегося сна и нет других увлечений и забот кроме как гонки за кубком школы, вниманием вон той симпатичной хаффлпаффки, стенаний по поводу домашней работы, количества которой уже хватило бы, чтобы спрятать за ней великана… Или что там ещё должно волновать в таком возрасте? Однако вдох – и это ощущение рассеялось, Лестрейндж вернулся в реальность. А в реальности были шутки по поводу закончившегося романа, печатавшегося в Ежедневном пророке, дескать теперь можно не волноваться, что внезапная смерть по естественным во время войны причинам не позволит узнать, что будет с героями дальше. В реальности был Эйвери, с каждым днём всё презрительнее смотрящий на школьное пособие для дуэлянтов. В реальности была Скиттер, которая порой делала вид легкомысленной дурочки, но менее опасной от этого не становилась. Или менее ценной – смотря с какой точки зрения анализировать. Рудольфус не сомневался, что так или иначе они пойдут пусть по разным, но близким и петляющим, не раз пересекая друг друга, дорогам. Возможно лишь, что его дорога ведёт на гораздо более глубокие круги ада. Хотя и это – как посмотреть. Странно только одно: реальность, определённо, нравилась ему сильнее, чем навеянное тёплым солнцем и спокойствием видение.
- Те самые способности, о которых Министерство Магии предпочитает знать вплоть до отличительных деталей анимагической формы. А наказание за игнорирование регистрации сопоставимо с многими уголовными преступлениями. Не просто так же они переводят бумагу и чернила. В этом случае в отличие от многих других. – с карьерой адвоката у Лестрейнджа не сложилось ещё в детстве, когда он изрисовал подшивку очередного многотомного дела, даром что был сыном своего отца. Однако законы он помнил твёрдо, многие даже наизусть. Всегда лучше знать, в чём тебя могут обвинить и как вести себя в таком случае. Хотя анимагию в этом ключе Рудольфус никогда не рассматривал: трансфигурация давалась ему тяжелее многого прочего, да и, ознакомившись с тем, какой процесс предшествует превращению, он потерял весь интерес, найдя себе более интересные занятия. Плохо, что не сложил все факты воедино гораздо раньше: замечал же что-то не то. Может, потому, что в последнее время общался с Ритой не так часто, как бывало: дорога уже сейчас была у каждого своя. Тогда это повод вспомнить склонность находить общие приключения, даже не желая того. В любом случае, с нынешнего момента стоит быть внимательным ко всему, и совсем не станет паранойей не доверять даже насекомым.
- Любопытно, как они выявляют нелегального анимага, если по собственной воле человек сам себя не выдаст на допросе. Не слышал про специальные заклинания, видимо, опять «доброжелатели» и всё строится на «не доказано обратное». – не то чтобы это был намёк, в целом Лестрейндж просто размышлял вслух, как порой делал в присутствии Скиттер, но и доля предостережения в этом была. Не он, так найдётся кто-нибудь другой. Придя сюда до крайности раздражённым, он под влиянием атмосферы, далёких, неразличимых сейчас голосов и внезапного смеха девушки почти расслабился, вновь рассматривая фотографии, заложив одну руку за голову. Полезнее злости было подумать, как распорядиться ситуацией.
Жук. Насколько он мог судить, не та форма, о которой мечтают, совершая подвиг терпеливости на пути к анимагии, если учитывать, что это говорило о сути человека. Но лучше уж быть неприметным жуком, чем кем-то гораздо более крупным: превратиться можно где угодно, не будучи таким мелким, чтобы с пути сбило малейшее дуновение ветра.
- Думаю, у тебя не хватает контроля, потому что нет цели, не включена в работу твоя поразительная целеустремлённость. – Рудольфус резко сел, вдохновлённый идеей, передавая фотографии Рите. Всё равно негативы остались лежать в надёжном месте. – Мне тут хотелось бы узнать кое-что из того, что мне не расскажут… Как насчёт попрактиковаться, может быть, даже раздуть скандал минимум школьного масштаба? – «Ты - мне, я - тебе». Одна из лучших моделей отношений, что придумало человечество, особенно когда порой можно обменяться неравноценно, где-то почти довериться, потому что есть уверенность: это зачтётся позже. – И можно никому не трепаться, вряд ли ведь ты этого действительно хотела? – так уж оказалось заведено: никто из них не горел желанием слишком сильно раскрывать свои способности, но между собой то, что каждый из них не так прост, как кажется, они принимали само собой разумеющимся.